Почему фотографии, сделанные журналистами, иной раз получаются косенькими, или О вмешательстве не в личную жизнь, но в профессиональную деятельность
В течение одной только недели дважды сотрудники конвойной службы, работающие в Новгородском районном суде, мешали журналисту выполнять профессиональные обязанности.
Может быть, кто-то из читателей «Ваших новостей» уже удивился тому, что фотография, иллюстрирующая вчера опубликованную статью «Отчим-изверг из Новоселиц заключён под стражу», получилась… Как бы это… Ну, косенькой, что ли. Дело, правда, не в состоянии опьянении автора. Был трезв как стёклышко – честно!
Дело в другом. Как только гражданина Курочкина, обвиняемого в избиении 8-летнего пасынка, ввели в зал суда и усадили в предназначенную для него клетку, я, как часто бывает в таких случаях, извлёк фотоаппарат, намереваясь исполнить обычную свою журналистскую работу. И в этот момент перед фотоаппаратом возникла рука (нет, пока не Курочкина – сам он принялся прятаться уже потом). Рука конвоира.
Очень активно он принялся препятствовать съёмке, вопрошая, а кто мне это разрешил.
Пытался таки объяснить, что разрешение на проведение видео- фотосъёмки требуется во время судебного процесса, который начинается с появления судьи в зале. А поскольку судьи ещё нет, значит, и процесса пока нет, и разрешения никакого не требуется. И странно, что сотрудник полиции столь явно и грубо вмешивается в сугубо рабочий, с точки зрения журналиста, момент. Если б в моей руке он увидел пистолет, - другое дело, а фотоаппарат – элементарное орудие, но лишь работы, находящейся в рамках «законной деятельности журналиста».
Мы поспорили… А я принялся выяснять, с кем именно имею дело.
- А зачем вам это? – ответил инкогнито в полицейской форме. – Сотрудник полиции, и всё…
И всё же. Сколько знаю по опыту (и по ФЗ «О полиции». ст. 5 п. 5: «Сотрудник полиции в случае обращения к нему гражданина обязан назвать свои должность, звание, фамилию…»), сотрудник обязан представиться гражданину по его требованию. В конце концов эту норму вспомнил, по-видимому, и инкогнито из полиции. Протянул удостоверение, из которого следовало, что «податель сего» – Константин Малов.
Больше о нём я ничего не знаю. Могу лишь дополнить, что в какой-то момент нашего общения страж, так сказать, порядка пообещал «выставить меня из зала», что было бы уже столь явным нарушением закона, что пойти на этот, крайний, шаг г-н Малов не решился.
…А ту, косенькую, фотографию удалось сделать лишь потому, что я исхитрился-таки в крутом пике обойти всё заслоняющую руку бдительного полицейского, столь рьяно стоящего на защите прав того, кто в клетке.
Потом, слегка придя в себя, от нежданной атаки, я ещё пытался выяснить, а почему на груди бдительного полицейского отсутствует жетон, который, кажется, непременно должен присутствовать.
Константин Малов хранил гордое молчание, устремив взгляд совсем в другую от меня сторону. Именно так держался Гордый Сокол в старых «гэдээровских» фильмах про индейцев.
Хотя этот момент сам г-н Малов так и не разъяснил, надеемся подучить разъяснения от его начальства. Если же человек просто потерял жетон, так выдайте ему новый. А то – совсем уж непорядок!
А первый подобный инцидент случился 11 июля, когда оглашался приговор «потрошителю» Шабалину. Мои фотоопыты тоже относились к досудебному периоду, когда подсудимого уже ввели в зал, а судья ещё не подошёл. Всё, в принципе, было до боли похожим. С той только разницей, что тамошний полицейский просто не успел броситься грудью на амб… В общем, перекрыть план. Обещал со мной «поговорить после», но тут вошёл судья.
Начался процесс, коему, разумеется, я не мешал никоим образом.
Всё время оглашения приговора, меж тем, думал, а вдруг товарищ полицейский исполнит таки свою угрозу «поговорить после», вдруг всё-таки примется «принимать меры». А на этом поприще людям, наделённым властью, много чего можно придумать… И поди потом отбивайся. Поди – доказывай!
С моей же точки зрения, такие действия сотрудников конвойной службы иначе как провокацией трудно назвать.
Но в тот раз, после оглашения приговора Шабалину, господину полицейскому «002102» (в этом случае жетон наличествовал!) было не до меня. Надо было Шабалина уводить.
Вот, собственно, и всё. Две совсем свеженькие истории, иллюстрирующие отношения полицейских и журналистов.
Не скажу, что я особенно пострадал. Но, извините, процесс унизительный.
Тем более что и по сию пору я пребываю в убеждении, что ни один из российских законов не нарушил и действовал в рамках, дарованных ФЗ «О средствах массовой информации».
А что касается действий доблестных полицейских… С утра я уже обратился в пресс-службу МВД с просьбой дать комментарий и ссылки на нормы закона (хотя бы – ведомственной инструкции), в рамках которых действовали полицейские. Надеемся понять ситуацию и в ней разобраться!
Если у сотрудников конвойной службы, действительно, есть какие-то инструкции по пресечению фотосъёмки вне (подчеркну!) самого судебного процесса, хотелось бы, чтобы о них стало известно народу, в том числе, и нам – журналистам. Если же инструкций по пресечению фотографирования нет, хотелось бы, чтобы товарищам конвоирам высшее их руководство объяснило – не надо лишний раз нагнетать ситуацию и вмешиваться в нашу профессиональную деятельность.
Надеемся на диалог и официальное разъяснение ситуации руководством областного УМВД.
Источник: Ваши Новости
